Вице-президент РАН Алексей Хохлов: "Лучшая привилегия при поступлении в вуз – это хорошие знания"

– Алексей Ремович, расскажите о проекте создания базовых школ РАН. Чем эти школы отличаются от обычных школ?

– Проект базовых школ РАН инициировал президент Российской академии наук Александр Сергеев. Человека нужно готовить к научной карьере со школьной скамьи, а РАН может помочь наиболее продвинутым школам в России провести лекции ведущих ученых, которые рассказывали бы о современных проблемах науки. Необходимо, чтобы в учебном процессе участвовали научные сотрудники и преподаватели вузов, которые помогали бы учителям доносить актуальную научную информацию до школьников. В рамках проекта также предусматривается повышение квалификации учителей.

Идея была в том, чтобы выбрать такие школы, которые показывают хорошие результаты по олимпиадам или ЕГЭ, либо по поступлению в вузы, и начать вместе с университетами или научными институтами, которые работают в этом регионе, вести совместную просветительскую работу.

Все это было нацелено на регионы - Москва и Петербург пока не участвуют в этой деятельности. В итоге мы отобрали 108 школ в 32 регионах России и взяли над ними шефство. Все это делается в тесном контакте с министерством просвещения. Прежде всего, в каждом регионе определили координатора, который будет обеспечивать связку между региональными научными и учебными организациями. Одновременны выбрали организации в каждом из 32 регионов, которые будут помогать в реализации этого проекта.

Летом мы провели большую работу: посетили практически все эти регионы и провели встречи с активом, который будет заниматься этой деятельностью. С начала сентября проект начнет работу, постепенно наращивая обороты.

– То есть вы отобрали 108 региональных школ, наиболее перспективных с точки зрения подготовки научных кадров, и в дальнейшем им будет присвоен статус базовых школ РАН?

– Да, мы их утвердили решением РАН. У нас в РАН создан Совет по базовым школам РАН, куда вошли все региональные координаторы, тем самым они получили полномочия от Академии. Совет по базовым школам присвоил такое звание каждой из этих 108 школ. Это само по себе мотивирует достаточно хорошо школы в регионах. Сейчас началась работа по практическому наполнению проекта.

– А как это будет выглядеть на практике? Какие предметы они будут изучать? Ведь, например, история науки – это же довольно сложный предмет.

– Здесь надо пояснить, что мы ориентируемся в основном на старшеклассников – с 9 по 11-й классы, которые восприимчивы к науке.

– Выпускники этих школ получат потом привилегии при поступлении в вузы?

– Лучшая привилегия при поступлении в вуз – это хорошие знания, поэтому в этом смысле на ваш вопрос я могу ответить положительно. Просто выпускники будут соответствующим образом подготовлены. Я помню, как сам учился в продвинутой физико-математической школе №2 в Москве, и мы получали достаточно сильные мотивирующие импульсы от ученых. Помимо того, что они часто приходили в школу, читали лекции, мы еще летнюю практику проходили в Московском университете. Конечно, это было очень важно для еще ребенка, школьника – почувствовать атмосферу научной работы.

– Кто финансирует проект создания базовых школ РАН?

– Сейчас пока никакого финансирования нет. За финансирование отвечало министерство просвещения, но пока они не смогли довести эту работу до конца. Сейчас мы к этому подключились по поручению Татьяны Голиковой. Думаю, что к октябрю составим финансово-экономическое обоснование, но оно пойдет на следующий год. Регионы заинтересованы в этом проекте. Губернаторы, вице-губернаторы понимают, что это существенный плюс для региона. Если вы с самого начала устанавливаете связку между школой и организацией, расположенной в этом же регионе, которая координирует этот проект, то с большей вероятностью какое-то число школьников после того, как окончат вуз, будут развивать свою научную карьеру в этой организации.

– Соответственно, это такой серьезный долгоиграющий проект, направленный в первую очередь на предотвращение утечки мозгов?

– Конечно. Это деятельность по созданию очагов подготовки научных кадров, не в Москве и Петербурге, где их и так много, а в регионах.

– Минобрнауки России выпустило приказ, ужесточающий правила взаимодействия российских ученых с иностранцами и международными организациями. Прокомментируйте, пожалуйста, этот приказ.

– Я уже много раз его комментировал. Конечно, этот документ находится в противоречии с национальным проектом "Наука" и национальным проектом "Образование", поскольку в этих проектах заложено очень широкое международное сотрудничество. Его невозможно реализовать, если осуществлять те правила, которые в этом документе прописаны.

Разумеется, есть закрытые работы, где есть ограничения к допуску иностранцев к этим работам, но они должны проводиться в специальных помещениях. Те, кто занимается такими работами должны соблюдать определенные правила работы не только с коллегами из-за рубежа, но и с российскими. Но подавляющее большинство ученых ни к каким секретным работам не имеют отношения и не должны чувствовать каких-то барьеров в общении с иностранными учеными. Ведь наука – это единое пространство, в котором новые идеи возникают в результате обмена генерируемыми идеями. Излишняя регламентация тут неуместна. Особенно это понятно, когда речь идет о вузах. По проекту "Образование" у нас должно учиться все больше иностранных студентов. Какие там такие правила? Это смешно.

Это документ, который должен быть кардинально пересмотрен. Он вообще не имеет юридической силы, поскольку он не был согласован с Минюстом.

– Следующий вопрос, который на повестке дня уже давно, но все так же актуален, – борьба с лженаукой. Как РАН борется со лженаукой?

– Тут вопрос разделяется на две части. Во-первых, есть, собственно, борьба со лженаукой и есть борьба с фальсификацией научных исследований. У нас была Комиссия по лженауке и противодействию фальсификации научных исследований. Сейчас она разделилась на две комиссии. Та комиссия, которая занимается лженаукой, продолжает заниматься теми направлениями якобы научного поиска, которые на самом деле таковыми не являются, а основаны на каких-то неправильных, не соответствующих объективной реальности предпосылках. Также существует Комиссия по противодействию фальсификации научных исследований. Она противодействует ситуациям, когда человек сделал какие-то эксперименты, но они не подтверждаются, их результаты фальсифицированы, или списал кто-то у кого-нибудь диссертацию, или какой-нибудь другой труд, или журнал опубликовал статью, которая была уже опубликована в другом журнале. Это проекты, которые сейчас довольно активно ведет Комиссия по противодействию фальсификации научных исследований.

– Как РАН помогает молодым ученым?

– Мы формулируем инициативы, которые, с нашей точки зрения, должны быть реализованы, если мы хотим нормального воспроизводства научных кадров в России. В частности, много таких идей было сформулировано в ходе подготовки национального проекта "Наука".

Мы считаем, что ключевой момент для карьерного роста любого ученого – это получение самостоятельного участка работы. Когда он не работает под руководством какого-то более маститого ученого, а получает уже самостоятельный участок и может самостоятельно формулировать, и разрабатывать какие-то новые направления. До сих пор в некоторых организациях было очень трудно перейти этот рубикон, потому что все места были уже заняты учеными солидного возраста. Поэтому мы выдвинули идею о том, что нужно образовывать по конкурсу новые лаборатории под руководством молодых ученых, которые уже доказали свое право заниматься самостоятельной научной работой. Такая программа действительно запущена, она включена в национальный проект "Наука", там есть показатель, связанный с созданием новых лабораторий под руководством молодых ученых. Мы надеемся, что это существенно улучшит ситуацию с молодыми кадрами в российской науке.

Читайте "Интерфакс-Образование" в "Facebook", "ВКонтакте", "Яндекс.Дзен" и "Twitter"